Мое первое воспоминание о папе: мне годика два и я прыгаю из рук мамы в его объятия. Я также хорошо помню летние каникулы продолжительностью два с половиной месяца, которыми мы — мама, папа, младший брат Панини и сестра Ваставикта — наслаждались в Кашмире каждый год, вплоть до 1987. Сначала заезвали в Шринагар, затем в Гульмарг, где останавливались в бревенчатом доме. Днем мы играли в гольф, катались на лошадях или играли в настольный теннис. Папа ходил с мамой в походы. Вечером были шашлыки.

Помню, мне было 14, когда папа устроил вечеринку, чтобы отпраздновать день рождения мамы. Приехали друзья из Калькутты, Дели, Мумбаи и Гульмарга — около 200 человек. Были песни и танцы. Папе нравилась классическая музыка и газели. Он напевал песню «Aye dil-e-nadaan» (из фильма «Дочь султана»), и долина наполнялась музыкой. Для папы самой красивой женщиной в мире была моя мать.

Она работала стюардессой, и они познакомились во время полета. Поженились в 60-е годы. Мама по происхождению англо-индианка и ее настоящее имя Дженнифер. Позже она взяла себе имя Гаятри в соответствии с гороскопом. Нас воспитывали во всех конфессиях. Мы ходили в церкви, храмы и синагоги.

Мы учились в школе Green Lawns. Папа возил нас в школу на своем «Шевроле». Родители очень любили нас, но никогда не баловали. В магазине игрушек покупали далеко не все, потому что папа был приверженцем дисциплины.

Хотя в жизни он никогда не давил нас своим авторитетом и не заставлял отменно учиться, а наоборот, побуждал заниматься активным отдыхом, читать и заниматься изобразительным искусством. Он выписывал домой журналы National Geographic и Reader’s Digest просто для развития. Его слава на нас не влияла.

В подростковом возрасте, помню, как у меня были с ним глупые ссоры. Я тоже вспыльчивый. Это наша генетическая черта. Например, он мог спросить: «Хочешь поиграть в гольф?»
— Нет!
— Почему?
— Потому что не хочу!
И тогда он возмущался: «Как ты разговариваешь со своим отцом?

Но на самом деле в душе он был мягким. Когда он приехал оставить меня в колледже в США, то начал плакать. Я подумал: «Что с ним?» Просто не мог представить себе такую ​​огромную фигуру, как он, в слезах!

ПАПА И МАМА

Да, папа был романтиком. Он искал романтики даже в самых незначительных вещах, например, в поездке на джипе с мамой, просмотре совместного фильма или чтении книг. Они совместно решали, что приготовить на обед. И когда она что-нибудь готовила, то ждала комплимента. Но он был занят едой. Через несколько часов он говорил: «То, что ты сегодня приготовила, было действительно восхитительно». У них были небольшие размолвки, но не перед нами. Однако мы все понимали. Обычно, мама смотрела на стену в одной комнате, а папа смотрел на море.

И я был их посыльным. Папа говорил: «Скажи маме, что я с ней не разговариваю». Она отвечала: «Да, я знаю. Что-то еще?» Затем я возвращался и повторял им слова друг друга. В конце концов, они мирились. Для мамы было естественна неуверенность, поскольку папа был звездой. Не могу сказать, почему она никогда не сопровождала его на публичные мероприятия. Может, ей было неудобно.

ЧТО ЕМУ НРАВИЛОСЬ

Папа начинал свой день с кашмирского напитка, приготовленного из черного чая, меда, миндаля и листьев тулси. В выходные дни обед и ужин были всегда с семьей. Он очень любил континентальную еду. Иногда готовил сам и мы ловили его на кухне, помешивающим кхир (сладкий рисовый пудинг). Он очень любил есть и оставался в хорошей форме, потому что играл в гольф. Еще он занимался верховой ездой в клубе.

Моя мама тоже была наездницей. Во время своего романа они много катались на лошадях в Гульмарге. Папа интересовался модой, ему нравилось носить курта-пижаму, рубашки, брюки и деревянные сандалии. Он многое черпал из своих поездок в Швейцарию и Лондон, иногда покупал там вещи. Купит домой ткань для штор, а через неделю ходит в рубашке из этого материала. Еще он курил трубку, и у него была отличная коллекция. Он любил солнцезащитные очки «кошачий глаз» и машины. У него были Chevrolet, Mercedes, Volkswagen и Willy’s Jeep.

АКТЁР

В 1940-х годах папа служил в полиции и однажды пошел посмотреть фильм в кинотеатре «Метро». Там его увидел режиссер Сохраб Моди и предложил ему фильм. Но он отказался. В конце концов, вместе с ним он сыграл в фильме «Nausherwan-E-Adil» (1957). Позже он снялся в таких фильмах, как «Мать Индия», «Я отдала сердце тому, кто принадлежит другой» и «Рассвет».

Его типичный стиль появился после «Испытание временем» (1965), и закрепился в конце 60-х с фильмами «Тени», «Хамраз», «Голубой лотос».

Ему часто говорили, что он не подходит на романтические роли, но посмотрите на него в «Хир и Ранджа», «Красный камень» и «Куртизанке» (начало 70-х). Куда еще романтичнее? Лично мне он нравился в «Если веришь», «Police Public» и «Торговец». Мы никогда не ходили на его съемки.

Но видели, как снималась песня «Imli ka buta» и папа с господином Дилипом Кумаром репетировали танцевальные движения. Мой отец был ужасным танцором! Если и был кто-то с тысячей левых ног, так это папа. Наблюдая за ним в фильме «Сердце раджи» (1972), я закрывал лицо руками.

БОЛЕЗНЬ

Я никогда не видел его в унылом настроении, кроме последних двух лет, когда болезнь взяла верх. Это были мучительные времена. Я подавил эти воспоминания… это защитный механизм. Все началось с болезни Ходжкинса, он прошел курс химиотерапии. В те дни он даже снимался для «Police Public». А потом случился рецидив. Он отказался оставаться в больнице — хотел спокойно уйти из жизни дома.

Я бросил колледж в США и вернулся домой, чтобы быть с ним. Он скончался 3 июля 1996 года. Наш последний разговор останется со мной навсегда. Это слишком личное, чтобы делиться им. Его фильмы в его отсутствие смотреть сложно. Слышать голос, видеть его… это больно. Пустоту заполнить невозможно. Я бы хотел, чтобы он прожил дольше.

Из воспоминаний актера Пуру Раджкумара об отце Раадже Кумаре
Мила — Bollywoodtime