Игрушки богачей

«Купить счастье за деньги? Знать бы, где оно продаётся…»

Романтик скажет: «Для счастья деньги вовсе не важны». Материалист скажет: «Многое в этом мире можно решить с помощью денег». «Счастье не в деньгах, а в их количестве», скажет юморист. Джай соединил в себе качества всех троих, он презабавная рыбка в денежном океане Лас-Вегаса. Столько лет он ловит за хвост удачу, но она всё ускользает. Однажды она сама идёт к нему в руки, и что стоит ему наступить на себя ради всего, о чём он мечтал? Разве поддерживать улыбку на лице дочки владельца казино (к слову, далеко не дурнушки) – такая уж большая цена за богатую жизнь, за дорогие часы, машину, обеспеченное будущее? На горизонте заискрилась любовь, и Джай, глупый, делает выбор…

Линда – нелегальная иммигрантка из Мексики (насколько мне известно, в культуре этой страны очень сильны семейные узы и уважение к старшим). Оставив дома братьев и сестёр мал мала меньше, с мыслями о бедствующем положении семьи она приезжает в США на заработки. В подстроенной аварии она знакомится с сыном владельца казино, и тот клюёт на её красоту. Так же, как и Джай, она делает свой выбор… На мой взгляд, экзистенциализм – популярная в наше время философия, и многие даже не подозревают, что заветная развилка на пути героев кино или книги – всё тот же привет от Жана-Поля Сартра. Что ж, у него появилось две пары свободных ушей, которым он может вечно преподавать принципы своей философии…

Ещё около месяца назад я могла бы заклеймить «Воздушные змеи» как индийское кино, «индийским духом не пахнущее». Но в последнее время снова стала открытой и восприимчивой к фильмам производства различных стран и индустрий. Первые же кадры обещали прозападное действо без деревенских танцев, ярких красок, без сантиментов, в общем, без всего того, за что одни индийское кино любят, другие ненавидят. Ритик Рошан в одном из интервью сказал «Воздушные змеи» — паста, а не бирьяни». Итальянскую, мексиканскую кухни я люблю, потому решила оценивать фильм по его достоинству, то есть как новое слово в индийском кино, как коммерческий проект, созданный под ориентированного на западное восприятие кино зрителя. И ни на секунду я не допускаю мысли ругать ленту за её «неидийскость», но и сравнения с западным кино она не выдерживает.

Что даёт картина типичному индийскому зрителю? Танцы и песни? Первые – неиндийские и продолжительны ничтожно мало, вторые – непритязательны. Семья, чувства присутствуют, но слёз не вызывают. Главный герой сам себе психоаналитик поначалу сбивает с толку: он начинает рефлексировать, прокручивать в голове недавние события, тут же их анализировать пафосными определениями вроде «я забыл, что над судьбой никто не властен», потом по ходу действия фильма он забывает это делать, и за него эстафету воспоминаний принимают другие. Флэшбэки – приём, который в индийском кино пока приживается с трудом: создатели крутят-вертят моим восприятием, но, к сожалению, никак не запутывают. Динамичный экшен непростительно замедляют фоновые мелодии: самая первая ассоциация с сочетанием «мексиканская музыка», конечно же, мариачи. В американских фильмах о Мексике (не говорю сейчас об арт-хаусных проектах, нет, о сугубо массовых лентах, хотя и для первых, и для вторых это свойственно в равной мере), неважно, в какой степени действие фильма касается большого глупого соседа, но даже в мимолетных эпизодах, когда герои заходят в мексиканский ресторан в Нью-Йорке – всё равно они танцуют под колоритную национальную (в большей или меньшей степени обработанную попсой) музыку. Антонио Бандерас у Родригеса возвращает врагам долги под мелодии мариачи, и как выгодно это воспринимается! Но нет, индийцы, что на испанской, что на мексиканской земле, предпочитают фоном своих историй выбирать собственные посредственные мелодии, либо блёклый потёртый колорит: так хотелось во многих сценах погонь или перестрелок настоящего мексиканского драйва на фоне, а получался только ультралайт-лаундж и релакс. Далее, в случае с современными индийскими фильмами часто можно читать отзывы разочарованных зрителей: мог бы получиться хороший триллер (боевик, комедия и т. д.), но если Вы смотрели хотя бы несколько английских (все фильмы на английском языке автоматически становятся «английскими», хотя, по сути, речь идёт об американском голливудском кино) фильмов, ничего нового и непредсказуемого здесь Вы не увидите. Эти горькие слова применимы, к моему большому сожалению, и к «Воздушным змеям». Двое несчастных бедняков с высокими мечтами стали игрушками в руках жестоких богачей – сюжет, затёртый даже в современном российском кино, не говоря уже о Голливуде. Обидно и больно видеть, как неизбежная предсказуемость рушит каркас здания, которое обещало быть хоть и не шедевром, но мастерской работой архитектурного искусства. И очень жаль, что решив отойти от привычных (а, значит, хорошо проработанных) канонов индийского кино, «Воздушные змеи» ни сюжетом, ни юмором, ни музыкой или экшеном зацепить взгляд прозападного зрителя не могут.

Точку в этой истории ставят согласно предписаниям индийского кино (почему о них внезапно вспоминают в конце?) сентиментальную, оборачивают её положительной обёрткой и перевязывают поэтичной ленточкой. Но с позиции западно-ориентированного зрителя – это излишний, навязанный символизм.

Салман Кхан решил вернуть на экраны настоящих героев – пожалуйте в кино на ряд зубодробительных блокбастеров и комедий. Шахрукх Кхан с детства увлекался идеей о супергероях, в красных колготках и синем купальнике, с повязанным за спиной полотенцем прыгал с высоты, а «Криш» и «Дрона» придали ему уверенности – вуаля! Весь мир любуется «Ра. Первым». Пури Джаганнатху стало не хватать «рассерженного молодого» Амитабха Баччана – он просит любить и жаловать «Стариком зови своего отца». В идеале, бизнес не нужно смешивать с личными претензиями, но раз уж так давно происходит, это может служить каким-никаким оправданием. И в тот день, когда я узнаю, что отец и сын Рошаны давно вынашивали идею такого проекта; что оператор спал и видел, как снимает пустыню; что композитор всю жизнь мечтал написать несколько непритязательных мелодий, я оправдаю этот фильм. А до тех пор его можно винить в неопределённости: «Воздушные змеи» далеко улетают от типичной индийской аудитории, но и приблизиться к ориентированному на западное кино индийскому и собственно западному зрителю не могут. Эта картина – всего лишь участник забега на приз зрительских симпатий запада, и, к сожалению, он не приходит к финишу первым…