Один…

Танцует со смертью…

Начиналось всё непритязательно: из окрестной деревеньки за длинной рупией Прасад «понаехал тут» в Хайдерабад. После смерти отца на его плечи легла ответственность заботы о матери, и также порывное желание купить ей золотые браслеты. Сразу по приезде в столицу он оказывается замешан в бандитских разборках и вынужден стать защитником бедных и спасителем угнетённых. Судя по тамильским фильмам, Ченнаи стараются представить городом любви, а вот в кино телугу Хайдерабад позиционируют как «разбойничий вертеп», в котором только и ждут новых поступлений свеженького «пушечного мяса» прямиком из деревни. А «пушечное мясо» не лыком шито: оно вступает со злодеями в ратный бой…

Прабхасоцентризм – современное идеалистическое учение о Толливуде, объединяет в себе особые пафос, патетику и понт. Однако стоит чётко разграничивать многочисленные подобные направления. К примеру, принципиальное отличие наблюдается между прабхасоцентризмом и махешецентризмом; чандуцентризм хоть и во многом схож с «дружеским» направлением, но также имеет свои отличительные особенности.

Итак, начало фильма и большая его часть выдержаны в русле упомянутого учения. На протяжении нескольких минут зритель имеет счастье наблюдать четвёртую часть заявленных двух метров, иными словами ему предоставляется любоваться ногами героя, и лишь спустя время тот эффектно предстаёт перед зрителем во весь свой внушительный рост. Я чувствую, что это верный расчёт на бешеный восторг поклонников в кинозале, сигнал им вскакивать с мест и с улюлюканьем приветствовать свою «звезду мятежного счастья», но у меня это лишь вызывает слабую улыбку и пробуждает сарказм. Вывод однозначен: кассовые сборы даёт ленте непосредственно целевая аудитория, на её предпочтения и сделан расчёт.

При всей благодарности моего восприятия перед экраном меня ничто не могло удержать, если бы не попытка разукрасить типичную поверхностность несвойственной кино телугу в его массе глубиной и неоднозначностью сюжета. Погони, драки, кровь – возможно, не лучшее обрамление материнской любви и сыновней преданности, но другого в Толливуде желать не приходится. Сын уехал и не даёт о себе вестей, на сердце матери неспокойно – она едет искать его в большой неприветливый город. И череда роковых случайностей не оставляет равнодушным: до самого финала находишься в предвкушении развязки, ждёшь желанной встречи.

Музыкальная тема фильма, безусловно, проходит хорошим фоном для эмоционально нагруженных эпизодов картины, а Gana Gana Gana благодаря ритму, голосу Аднана Сами и экранной химии Прабхаса с Наянтарой становится источником горячей страсти, к которому приближаешься с дрожью, жаркой влагой которого напиваешься жадно. Но Gilli Gichi мало того, что песня непритязательна, так ещё видео снято в Канаде. Столько шарахающихся прохожих на квадратный сантиметр кадра я ещё не видела. Помилуйте, это не серьёзно! Хоть бы перекрывали улицы, поставили на углах по мальчику-с-пальчика, чтобы они предупреждали прохожих «Туда не ходи, сюда ходи». Даже Махеш Бабу с Амритой Рао «Гостили» в Австрии куда скромней. А тут не клип, а смех да и только. Стоило рассмотреть перспективу снятия ещё одного горного пейзажа или горячих песков Египта, а, в крайнем случае, всё же ограничиться одним-двумя безлюдными районами Ванкувера. Но в защиту Прабхаса стоит отметить, как он учится владеть телом в танце, и зачастую взгляд останавливается на нём, а на массовку внимания вовсе не обращаешь.

Как итог – ценная попытка сделать настоящее кино, обнажить чувства зрителей и разнообразить обыденную серость избитых киноприёмов. Хотя многочисленные случайности ближе к концу всё больше кажутся избыточными и искусственными, они всё же способны вызвать у зрителей ответные чувства, печаль слёз и радость милой улыбки. Потенциал мощного, глубокого содержания значительно приглушают поверхностные, зачастую несвязанные с сюжетом и мало чем дополняющие центральные образы избыточные боевые сцены, а также комические вставки (хотя пародии на «Незнакомца» не хватило совсем немного остроты, а Крадущимся Прабхасом и Затаившимся Суббараджу даже постепенно учишься восхищаться).

Да, финал несёт с собой тяжёлый эмоциональный груз, и воистину «такого и врагу не пожелаешь», но если я пришла к фильму с открытой душой, положила её на стол и позволила живодёрам от киноискусства измываться над ней, как им будет угодно, они странным образом внезапно сжалились: полоснули по ней мечом раз-другой, кровь брызнула на стены… Но на лезвие они нанесли антисептик лёгких песен-танцев, извечных бандитских разборок и раздела территории, и желаемого заражения неизбывной болью не произошло. Лишь мечта обрела крылья. Мечта увидеть Прабхаса в искусстве если не Балы, то хотя бы Амира или уж вовсе на худой конец (!) Сами.

«Йоги» в моём представлении станет хорошей ценной попыткой повара «масальной» кухни приготовить по-настоящему вкусное блюдо, которым славится соседний ресторан. Только рецепт он выведал у третьего соседа частично, поэтому на место недостающих ингредиентов взял излюбленные приправы, один только вид которых снижает аппетит. Повар В. В. Винайяк улучшил рецептуру своего же фирменного блюда «Банни», но оставил лишь лёгкое горькое послевкусие, хотя мог подавить горечью. Впрочем, нет его вины в этом: он готовил по рецепту ресторана, на их улице расположенного в аккурат между его и тамильским заведениями общепита, потому блюда его часто грешат неопределённостью вкуса.

Танцует со смертью…

Дважды…