Балрадж Сахни — великий индийский актер, подаривший зрителям невероятные картины «Дети Земли» (1946), «Два бигха земли» (1953) и «Горячий ветер» (1973). Его сын Парикшат Сахни написал об отце книгу, где рассказал о лишениях и трудностях в судьбе легендарного актера.

Беженец

До независимости папа жил со своей семьей в Равалпинди (ныне Пакистан). В 1936 году он женился на моей матери, Дамьянти, также актрисе. У папы был диплом магистра по английской литературе, поэтому в конце 30-х родители уехали в Бенгалию, где присоединились к Рабиндранату Тагору и работали в его Государственном Исследовательском Университете преподавателями английского и хинди.

 

Вскоре родился я, а 4 года спустя на свет появилась сестра Шабнам. Папа был одаренным писателем, написал много рассказов на английском. Тагор посоветовал ему писать на родном языке (панджаби) и купить пишущую машинку. Вскоре папа стал известным писателем в пенджабской литературе.

Потом мои родители уехали в Лондон, где папа работал в службе Би-би-си в качестве диктора радио. Он полюбил русское кино, обожал Константина Станиславского и познакомился с марксизмом. Они вернулись в Индию в 1943 году.

Свою актерскую карьеру папа начал в Индийской народной театральной ассоциации. Моя мама была известна как актриса задолго до того, как это сделал папа. Папа по-началу очень обижался. В кино он дебютировал в 1946 году с фильмом «Insaaf» (1946).

Затем последовали «Дети Земли» и «Door Chalen» (с мамой). После разделения Индии родители переехали в Дели, оставив меня с бабушкой и дедушкой в ​​Равалпинди. Положение было тяжелым, так как он был беженцем. К тому же папа был вовлечен в движение за свободу и хотел уберечь меня от хаоса.

Моя мама, будучи членом Коммунистической партии, занималась общественной работой. Она работала с обитателями трущоб и даже ела с ними. В результате чего заболела и сердце не выдержало. Ей было всего 26 лет. Мне тогда было около восьми, и я почти не помню ее. Спустя годы мои двоюродные братья поделились, что папа еле как перенес смерть мамы. Он бился головой об стену и кричал: «Даммо больше нет, Даммо больше нет».

Папа снова женился в 1951 году. Моя мачеха (писательница Сантош Чандхок) была прекрасной женщиной. Моя сводная сестра Санобер была названа так в честь сосен в Кашмире — второго дома бабушки и дедушки и любимого места папы. Папа посчитал, что мне лучше остаться в интернате, когда начинал карьеру актера в Мумбаи. Сначала меня отправили в школу-интернат в Пуне, позже в Санавар. После этого был пансион в колледже Святого Стефана в Дели. Я считаю, что детей нельзя надолго отрывать от семьи. Я рос, не зная, что такое родительский дом.

Актер

Изначально папу высмеивали за то, что он был слишком худой. Его называли «Вороной». Будучи членом Коммунистической партии, однажды он попал в тюрьму. Его отпустили на несколько дней, чтобы закончить съемки фильма К. Асифа «Переполох» (1951). Я также иногда работал в фильмах в детстве. И помню, что он всегда выглядел очень изможденным.

Помню, как на съёмках фильма «Тюремщик» кто-то из толпы сделал ему неприятный комментарий. Я заплакал. Папа бросился ко мне, начал спрашивать почему я плачу. Я рассказал, что случилось. Он обнял меня и сказал: «Ничего, еще пару лет и все будут молчать». Он был сверхчувствительным и никогда не забывал оскорбления. А потом случился «Кабулиец» и «Сима» (в паре с Нутан, ставший поворотным моментом в карьере актера).

Помню, как после отличного выхода фильма «Светильник должен гореть» (1951) папа сразу сел на мотоцикл и приехал ко мне в Пуну, чтобы отпраздновать свой успех и пообедать со мной.

Он начал играть поздно, примерно в 42 года. Поэтому танцы вокруг деревьев — это было не про него. Его преданность своему делу была невероятной! Однажды я сопровождал его на съемках «Aulad» (1954). В этой сцене отец держал ворота дома своего хозяина и умолял о своем ребенке. Сцена закончилась, все аплодировали, и было объявлено о сборах. На обратном пути в машине папа сказал, что не доволен дублем. Он поехал обратно и сказал режиссеру Мохану Сигалу, что хочет переснять сцену, но Мохан-джи чувствовал, что в этом нет необходимости.

И тогда папа предъявил ультиматум, что если он не позволит ему это сделать, то он вообще не придет на съемки. Студия открылась вновь. Вновь зажгли свет. Папа повторил. Но на этот раз никто не хлопал. Потому что все плакали. Это был блестящий дубль! Позже папа объяснил: «Я хотел почувствовать сцену… Заново пережить то, что я чувствовал, когда умерла твоя мать».

После колледжа я уехал в Россию на шесть лет, чтобы изучать режиссуру, писать сценарии и редактировать. Когда я вернулся, мне было 26. Папе нравилось, когда я был рядом. Он пытался сблизиться со мной, но я не позволял. Всю жизнь я был неудачником, не зная, что такое дом и семья. Мое детство прошло с бабушкой и дедушкой, а затем с дядей (Бхишамом Сахни, писателем и драматургом) или в школах-интернатах.

Я никогда не отвечал ему взаимностью, стал одиночкой. И это то, о чем я жалею в жизни больше всего. Из меня тоже не получилось хорошего мужа. После того, как мой фильм «Странная ночь» (1968) стал хитом, я написал сценарий для фильма «Святой грешник» (1970), но продюсер сделал меня героем, а сам стал режиссером. Это была судьба. Я никогда не чувствовал давления в киноиндустрии из-за того, что я сын актера. Я никогда не хотел быть актером.

 

Кроме того, с моим отцом никто не мог соревноваться. Я попытался скопировать его в какой-то сцене, на которую он заметил: «Лучше быть первоклассным Парикшатом, чем третьесортным Балраджем».

На экране он мог играть серьезных персонажей, но на самом деле много шутил. Ему не нравились зрелищность, искусственность или вечеринки. Не нравился блеск и лоск индустрии. Он был марксистом, человеком из народа. И придерживался поговорки: «Хороший актер — хороший человек».

Как человек он был непроницаемым. Не был склонен к перепадам настроения или гневу. Только однажды я видел, как папа вышел из себя. Его вызвали в 9 утра и попросили нанести грим перед съемкой. И до 18:00 так и не сделали ни одного дубля. Наконец, ему сказали, что можно ехать домой. Папа был в ярости! Потом он стал носить на съемочную площадку пишущую машинку. Он написал книги, в том числе рассказы о путешествиях, такие как «О моей поездке в Пакистан» и «О моей поездке по России», а также свою автобиографию «Моя фильмо-автобиография».

Мы подписали с папой два контракта, но фильмы так и не были выпущены. Одним из проектов была патриотическая драма режиссера Хришикеша Мукерджи, в котором я играл Уддхама Сингха, а папа был Махатмой Ганди. В сцене мне пришлось оскорбить отца и плюнуть на него. Это было невероятно сложно! Поэтому я быстро пробубнил свои слова, и плюнул в сторону надеясь, что об этом позаботятся при редактировании. Папа настоял, чтобы я сделал это так, как было написано в сценарии. В тот день он преподал мне ценный урок — настоящий актер никогда не должен идти на компромисс со своим персонажем.

Горе

У моей сестры Шабнам был несчастливый брак и она вернулась жить к нам. Она чувствовала себя ненужной, и у нее случился нервный срыв. Однажды она умeрлa от кpoвoизлияния в мозг. Ей было всего 26… также, как и маме. И папа сломался. От этого горя он уже не оправился, чувствовал себя виноватым в ее cмepти. Он ушел спустя год. Ему было 59 лет.

Он скончался через день после того, как закончил дубляж для фильма «Горячий ветер». Это лучший фильм о разделении, и он олицетворяет дух Индии. Очень жаль, что он оставил нас всего за несколько дней до объявления Государственной премии. Не потому, что он нуждался в поддержке, а потому, что всегда верил в любовь своего народа. Настоящие актеры всегда знают себе цену, и я уверен, что папа знал, что отдал своему герою больше, чем мог.

Папа не верил в религию, священников и прочие атрибуты. Он не хотел, чтобы на его тело клали цветы или читали молитвы. Как марксист, он хотел, чтобы его завернули в красный флаг. Я очень сожалею. Я не был хорошим сыном. Я жалею о том, что не сделал столько всего, чего мог бы. Папа всю жизнь старался наладить наши отношения, но между нами всегда была пропасть. Сегодня я понимаю, что он очень меня любил. И этот долг мне уже никогда не вернуть.

Мила — Bollywoodtime